Диковинная это штука – поезд. Удивительная. Воистину несть числа божественным чудесам, и всякий день случаются новые.

Немного покамест на свете стран, где протянуты эти дороги из стали, по которым носятся гигантские железные змеи. В большинстве краев о самом их существовании-то мало кто слышал. Но великая империя Грандпайр всегда была на переднем рубеже прогресса. Любую новинку встречает с раскрытыми объятиями.

Массено прождал поезда почти три часа. На крохотном полустанке нечем было заняться, потому он просто неподвижно стоял на перроне. Станционный смотритель порой прохаживался рядом, с опаской поглядывал на его тонзуру и багровую рясу, предлагал пройти в его каморку, испить чаю, но Массено молча качал головой. Ему не хотелось прерывать размышлений о божественном.

Но вот наступила уговоренная минута. Пыхтение поезда тихо захлебнулось, он издал тонкий гудок и замер. Точно напротив Массено оказалась дверь четвертого вагона – того самого, куда его пригласили явиться сегодня ночью.

В славной империи Грандпайр много огромных городов. Но в этой отдаленной провинции преобладают деревушки. Здесь, рядом с сельцом Клопы, поезд остановился только на три минуты – и то больше для того, чтоб поостыл котел.

Массено оказался единственным пассажиром, так что из остальных вагонов не стали даже протягивать мостков. Но в четвертом дверь гостеприимно отворилась, проводник кинул на перрон дощечку и, заметив на глазах Массено повязку, деликатно взял его под руку.

- Позвольте помочь вам, святой отец, - сказал он, ведя слепца в вагон. – Осторожнее, не споткнитесь.

Массено чуть заметно улыбнулся. Похвальная вежливость, но юноша явно никогда не слышал о солнцеглядах. Вот уже много лет Массено не пользуется даже тростью – настолько овладел даром Светлой Госпожи.

Впрочем, не годится отказывать ближнему своему в возможности совершить добрый поступок. Массено принял помощь проводника и тепло его поблагодарил. Бросив взгляд на билет, юноша провел его к шестому купе, спросил, не нужно ли еще чего, и помог нашарить на стене звонок, чтобы вызвать его в случае нужды.

Пока он это делал, другие пассажиры хранили молчание, смотрели в сторону. Но едва проводник удалился – скрестили взгляды на Массено.

Несмотря на поздний час, в купе никто не спал. Три человека сидели на узких койках полностью одетыми – и напряжение можно было резать ножом.

- Брат Массено, я полагаю? – хрипло спросил старец в черном балахоне.

- Не смею отрицать, - склонил голову солнцегляд.

- Хорошо. Теперь мы все в сборе.

- Ну да, только Озаряющего Мрак нам и не хватало, - язвительно проворчал мужчина, прячущий руку за пазухой. – Теперь и впрямь полный комплект.

Массено уселся на свободное место, рассматривая своих компаньонов. Под потолком покачивался масляный фонарь, бросая неверные тени на хмурые, осунувшиеся лица.

Все трое были немолоды. Выглядели они людьми тертыми, побродившими по свету и немало повидавшими. Видимо, тоже отбирали их не просто так, не первых попавшихся. Массено ведь и сам не простой монах, а из великосхимников. Подобных ему немного.

Нехороша показалась Массено эта мимолетная мысль. Повеяло от нее гордыней, ставлением себя превыше других. Обратившись душою к Солнцу, Массено легонько коснулся Ктавы. Висящая на поясе святая книга принесла ему успокоение.

Поглаживая холодный медный переплет, Массено произнес одними губами пятый стих Великой Молитвы. Сидящий напротив старец заметил это и чуть изогнул сухие тонкие губы.

Безусловно, сей благочинный – предводитель команды. Несмотря на то, что сейчас его лик открыт, он несомненно принадлежит к служителям Инквизитория. А судя по опаловому перстню на пальце – это не рядовой инквизитор, а кто-то из центрального совета.

Инкогнито, разумеется.

Интересно, что за дело привело его в этот ночной поезд. Служители Инквизитория занимаются в основном внутренними расследованиями. Они охотятся на врагов церкви, выжигают опасные ереси, истребляют малиган, демонитов, «двадцать седьмых» и монахов смерти. Работа их важна и необходима, хотя иные и возвышают неразумно голоса, критикуя инквизиторов за неразборчивость и поиски ереси там, где ее нет.

Так или иначе, сейчас дело явно не в опасном еретике, раз уж здесь присутствует он, брат Массено. Орден Солнца не занимается смертными грешниками, сколь бы неправедны ни были их помыслы.

Нет, солнечные монахи охотятся исключительно на нечистую силу. Твари, что таятся во тьме, вдалеке от лучей Светлой Госпожи – вот кто страшится Озаряющих Мрак.

А тот, что сидит справа, в длинной кожаной куртке, с рапирой на поясе – явный ножевой. Сразу можно понять по тому, как он прячет руку за пазухой.

Массено уже встречался с ножевоями, однажды даже сражался бок о бок, и кое-что о них знал. Ножевои – наемники, неподражаемые охотники на вампиров. Впрочем, иными восставшими тоже не брезгуют. Они во многом похожи на солнцеглядов – делают ту же работу и тоже приносят в жертву частицу самих себя.

Вся разница в том, что солнцегляды – монахи, а ножевои – миряне. Их братство – не духовный орден, а просто группа людей, прошедших специальное обучение и придерживающихся определенного кодекса. Работают ножевои обычно за деньги, хотя если заплатить некому – идут на охоту и так.

Ну а четвертый их спутник... судя по характерной мантии и боевому цепу на поясе, это антимаг. В отличие от ножевоев, с антимагами Массено дела прежде не имел, но знал о них многое.

С кем борются эти почтенные господа, ясно уже из названия. Волшебство не запрещено ни светскими властями, ни духовными, однако каждый волшебник несет в себе скрытую угрозу – слишком уж велика их сила, слишком велик искус употребить ее во зло. Именно поэтому к услугам антимагов частенько прибегают и короли, и церковь, и даже, как ни удивительно, сами волшебники.

Однако что же за страсть требует разом инквизитора, ножевоя, антимага и солнцегляда? Лич-еретик?.. Кто-то вроде приснопамятного Мертвого Понтифика?..

От одной мысли об этом чудовище по коже пробегает холодок.

Массено ожидал, что ему объяснят, какое дело собрало их вместе, но пока что в купе царило молчание. Инквизитор вертел в пальцах святокуб – судя по рассеянному взору, не читая Великую Молитву, а просто так, по привычке. Ножевой ощупывал взглядом Массено – багровую рясу, висящую на поясе Ктаву, повязку на глазах. Делал он это без стеснения, явно убежденный, что солнцегляд его не видит.

Антимаг же и вовсе дремал, либо просто сидел со смеженными веками. Его голоса Массено пока что не слышал.

Снедаемый любопытством, Массено однако ж не стал задавать порожних вопросов. Рано или поздно все станет ясным. Покамест же можно тоже погрузиться в сон – Светлая Госпожа покинула небосвод уже слишком давно, и бренное тело охватила усталость.

Массено извлек из внутрирукавного кармана черствую горбушку и принялся жевать скупыми, медленными движениями. Запив свой аскетичный ужин водой из кожаной фляги, монах раскрыл Ктаву и ткнул пальцем в случайное место:

«Но Сакор Дзидоша, обернувшись ко демонам, возвысил глас и изрек: «Верно скажу, без утайки, что всякий, кто отойдет сейчас ото зла – спасен будет».

Массено призадумался. Строки из Севигиады зачастую толкуются трудно, плохо ложась на происходящее здесь и сейчас. И в данном случае смысл также темен, лишь смутно предупреждая о чем-то недобром.

Конечно, это не всерьез, а иные отцы церкви вовсе запрещают гадать по святой книге. Но Массено пристрастился к этой привычке еще в послушничестве и с тех пор редко принимал важные решения, не раскрыв поначалу Ктаву, не прочтя ее случайный стих.

- Далеко еще ехать? – спросил ножевой. – Почему вообще так затемно?

- Время поджимает, - скупо ответил инквизитор. – Я слишком поздно узнал о месте их встречи. Возможно, мы уже опоздали.

- Я все еще не услышал подробностей, - напомнил ножевой. – Оплата хороша, но я хочу знать, кто там будет. Раз здесь еще и Озаряющий Мрак – дело совсем трудное?